Джорджия

– Нэнс, – прошептала Джорджия, когда высокая темная фигура, точно тень, выскользнула из спальни на лестничную площадку.

Нэнси остановилась перед ступеньками.

– Что ты здесь делаешь? Почему не спустилась вниз? – спросила она.

– Я ждала тебя.

– Но я тебе сказала совсем другое.

– Я сожалею, – проговорила Джорджия, опуская тяжелую голову на ладони и глядя на ковер сквозь просветы между пальцами.

Грейдон покачала головой:

– Ладно, все нормально. Пойдем.

Хозяйка заколебалась.

– Ты уверена? – спросила она.

Нэнси оперлась на перила, а Джорджия не сводила глаз с ее лица, не позволяя себе смотреть на то место, где она стояла, на каблуки ее туфель, стоявшие пугающе близко к краю лестничной площадки, почти вплотную к веретенам перил. Просто поразительно, как сильно могло меняться лицо Грейдон. Иногда, если она старалась казаться милой, эта женщина становилась хорошенькой. Даже красивой. Но сейчас, в тусклом свете, когда черты ее лица искажал гнев, они выглядели резкими и даже пугающими.

– В чем я должна быть уверена? – спросила Нэнси.

– В том, что ее можно оставить одну.

– С ней все в порядке, – сказала Грейдон. – Пойдем.

Перила находились на одном уровне с ее бедрами. Всегда ли она была такой высокой? Она и прежде была выше всех, а люди перестают расти после двадцати лет, Джорджия это знала, но сейчас только половина тела Нэнси находилась ниже перил. Но ведь такого просто не могло быть? Верхняя часть и голова гостьи оказались над пустотой. И еще голая стена у нее за спиной – Джорджия не сумела найти человека, который согласился бы поставить стремянку на лестнице, чтобы повесить картину. Слова пузырились у нее в горле, вырываясь наружу.

– Лила ее не толкала, – сказала Нэнси.

– Что?

– Лила. Ты слышала ее. Она сказала, что не толкала Брандон. – Грейдон продолжала стоять на площадке.

Ее грудь пошла красными пятнами. Нэнси посмотрела вниз – казалось, она только сейчас поняла, куда направлен взгляд Джорджии, и прикоснулась к воротнику блузки.

– Нам нужно спускаться, – снова сказала она.

Однако хозяйка не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Неужели тебе все равно? – прошептала она. – Совсем все равно?

Защита Лилы была тем клеем, что связывал их в течение последних шестнадцати лет. Молчаливое знание – они смотрели друг на друга, когда раздался крик. Крик, который прозвучит в сознании Джорджии в три часа дня вторника, когда она ходит по магазинам, или во время крестин ребенка подруги.

– Конечно, мне не все равно, – резко ответила Нэнси.

Джорджия отпрянула, пораженная ядом в словах подруги.

– Я не понимаю, – сказала она. – Если не она… – Женщина сделала глубокий вдох. – Значит, это сделала ты?

Она смотрела в лицо Грейдон, ожидая какой-нибудь реакции. Гостья покраснела – шок получился сильным.

– Нет, – сказала она после короткой паузы. – Я смотрела на тебя, когда это случилось. Я не видела…

Джорджия кивнула, чувствуя, какой тяжелой стала ее голова. Она посмотрела на Нэнси. Ей все еще помнилось ее белое лицо и черные волосы на фоне серого неба.

– Но если это не Лила… – Джорджия не закончила фразы.

– Значит, мы были правы с самого начала. Должно быть, ее столкнула Хейди, – сказала Грейдон.

Джорджия коротко рассмеялась, возмущенная тем, что подруга хватается за соломинку.

– Ты знаешь, что Хейди ни при чем, – сказала она.

– Мы были там вчетвером. Кто еще мог это сделать?

– А что, если никто из нас? – спросила Джорджия.

На лице Нэнси появилось недоумение. Она переместила вес с одной ноги на другую, глядя через плечо подруги на лестницу.

– То есть? – переспросила Грейдон.

– Что, если ее никто не толкал? – предположила Джорджия. – Что, если она упала сама?

«Что, если, – подумала она, не в силах произнести это вслух, – что, если бы ничего этого не должно было произойти? Если бы они просто вызвали службу спасения, и Хейди не пришлось бы брать вину на себя, а мы сумели бы сохранить наши отношения и не встречаться раз в год, потому что мы так ужасно боялись, что кто-то скажет не те слова и сломает наши жизни, которые мы с таким трудом выстроили?»

– Нам нужно спуститься, – сказала Нэнси. – Пойдем.

– Но… – начала было Джорджия и замолчала.

Эта фраза просто не имело конца.

– Но ничего, – сказала Грейдон. – Я исправляю ситуацию. Ведь ты именно этого хотела, верно? И заставила меня сюда вернуться? А теперь тебе нужно с улыбкой спуститься вниз, сесть за стол и следить за тем, чтобы бокалы у твоих гостей оставались полными. Ты все поняла?

Джорджия кивнула, бросила последний взгляд на белую дверь спальни, обрамленную желтым светом, а потом взяла все свои мысли, превратила их в маленький шарик и отодвинула в самую дальнюю часть сознания. Больше говорить было не о чем. Она не могла все потерять из-за одной бездарной ошибки молодости. И обе это прекрасно знали. Они совершили ошибку. Они всю жизнь хранили тайну, которая оказалась пустышкой.

Вдох.

Взгляд в зеркало, висевшее над лестницей.

Улыбка.

Теперь уже слишком поздно.

Джорджия ничего не могла сделать.

Нэнси

– За долгие годы моей работы в «Фэрбридж-Холле» у меня ни разу не было повода проводить такое собрание. Девочки, сегодня я стою перед вами с тяжелым сердцем. Вы все знаете, что одна из нас, одна из ваших преподавательниц трагически погибла в начале этого месяца во время школьного похода. И нам известно, что ученица нашей школы призналась, что она в ответе за смерть мисс Брандон.

Истон посмотрела в свои записи и вздохнула.

Нэнси никогда не видела, чтобы директриса говорила с таким напряжением. Более того, раньше она не пользовалась записями. Но и такого трагического случая в истории школы еще не было.

– Невозможно объяснить, почему Хейди Барт так поступила. Мы никогда не поймем до конца, как мог произойти подобный акт насилия. Но мы убеждены, что для нас как для сообщества пришло время предпринять попытку исцеления. Многие любили мисс Брандон, смелую, талантливую и умную женщину. У некоторых из вас она была классной дамой, других учила истории. И хотя она провела с нами совсем мало времени, она заметно повлияла на школу и на тех из вас, кто имел счастье с ней общаться. И я не сомневаюсь, что вы запомните ее на всю жизнь. Панихида по мисс Брандон пройдет в часовне позже, на следующей неделе, книга соболезнований будет находиться в вашем пансионе. Все воспоминания, которыми вам хотелось бы поделиться с ее родителями, будут в нее включены. Мы надеемся, что это придаст им сил в столь трудное для них время.